Между похотью и любовью (СИ) - Вайс Виктория

— Самая красивая. Самая лучшая… Люблю тебя, — прошептал он, и страстно поцеловал её в губы

— Какие мы были дураки, — высвободившись произнесла Юдит. — Устроили этот спектакль дурацкий. Могли бы жить в своё удовольствие. Как сейчас. Ну что в этом такого?

— Ничего. Но если мы ещё немного поговорим, то придётся стирать простыни.

Гремучая смесь гормонов и страсти закипела внутри Юдит, лишив её сознание остатков здравого смысла, превратив тело в тончайший инструмент, источающий сексуальную энергию. Многие женщины, находясь в таком же душевном, эмоциональном и физическом состоянии, в котором прибывала сейчас Юдит, лишают себя возможности быть счастливой, отдаваясь в лапы уныния и тоски, превращая собственную жизнь и жизнь находящегося рядом мужчины в ад, а потом воют в одиночестве, винят всех и вся, не понимая, что в первую очередь виноваты сами.

Андрей всегда чувствовал, когда у Юдит приближался оргазм, и он готов был пожертвовать собственным наслаждением ради того, чтобы она получила максимум удовольствия…

— Я раньше была уверена, что чем старше люди, тем хуже у них секс, — сказала Юдит, откидываясь на подушку, — а оно видишь как обернулось… И это несмотря на то, что я стала жирной коровой.

— Не наговаривай на себя. Я тысячу раз уже говорил и ещё тысячу раз повторю — ты прекрасна. Я обожаю в тебе, — Андрей поцеловал её в губы, потом в грудь и в живот.

Юдит засмеялась, почувствовав щекотание.

— Хочу с тобой поделиться одной идеей, — насладившись поцелуями, произнёс Андрей.

— Валяй, я сейчас добрая, критиковать не буду.

— Я умею выбирать подходящее время.

— И что у тебя? Опять какой-нибудь сценарий нереальный написал?

— Можно и так сказать…, — и он выложил всё то, что напридумывал.

Юдит уселась поудобнее, укутавшись в одеяло.

— А что…, — задумчиво произнесла она. — Это может быть интересно. На грани фола, правда, но очень интересно.

— Не преуменьшай. Не на грани, а за гранью фола, но тем и прекрасна моя идея. Мне кажется, что фильм с руками оторвут.

— Уверена. Но тут нужна осторожность, что бы не загреметь за растление. Все бумаги должны быть подписаны. Всё по согласию и по доброй воле.

— Это само собой, — согласился Андрей.

— И дубль у нас только один. Не скажешь ведь, девочка, прости, камеру заклинило, давай повторим.

— Во-первых, нужна многокамерная съёмка. Минимум пять точек. Полная слаженность и репетиции.

— Гонорар у героини будет просто астрономический, — мечтательно мечтательно сказала Юдит. — Будь я помоложе, подошла бы тебе на эту роль?

— Нет. Я не стал бы тебя снимать. Я бы хотел нарушить твою девственность сам, без свидетелей.

— Тебе не повезло. Хотя, как сказать… Может это мне не повезло, что не встретила тебя раньше, до того как стала…

— Так, не начинай. Мы же договорились, не трогать эту тему.

— Хорошо, — деловито произнесла Юдит, доставая из тумбочки блокнот и ручку, — давай обсудим бюджет и кастинг. Думаю, что я смогу утвердить у инвесторов любую сумму, которую мы заложим, всё окупится с лихвой, а вот с кастингом будут проблемы. Может быть даже придётся привлечь какую-нибудь профессионалку и сделать ей операцию по восстановлению девственности.

— Хлопотно, да и глаза выдадут, — вздохнул Андрей.

— А что глаза? На то она и актриса, чтобы сыграть.

— Мне кажется, такое не сыграть. Не настолько талантливы наши красавицы, чтобы соперничать с настоящими актрисами.

— Обидно.

— Прости, но это правда. Сама, ведь понимаешь это.

— Понимаю, но всё равно обидно. Я всю жизнь посвятила порно, доводя его до того уровня, который хоть чуть чуть приблизится к настоящему кино, и всё напрасно.

— Я тоже когда-то хотел прыгнуть выше головы. Не получилось. Да и невозможно это. Давай согласимся с тем, что мы просто делаем порно, иногда даже очень хорошее порно.

— Мы умеем это, — довольная собой произнесла Юдит, — как ты смотришь на то, чтобы замутить вторую серию. Меня так возбудили эти разговоры.

— Ты же знаешь, я всегда готов. Мне даже дополнительное возбуждение не нужно.

— Вот видишь, значит я хорошая актриса.

— Нет, милая, это называется любовь.

И они повторили. Да так страстно, что едва не спалились. Приди Габи на пятнадцать минут раньше, и пришлось бы им бегать по квартире замотавшись в простыни и придумывать нелепые отмазки. Но дочь пришла вовремя, и застала их чинно сидящими за столом на кухне, попивающими холодный кофе.

— Родители, вы сегодня забили на работу? — спросила Габи.

— С чего ты взяла? Папа заскочил на минутку, и сейчас уходит, — соврала Юдит.

— А что на обед?

И тут она поняла, что забыла его приготовить. Глаза забегали, руки затряслись, Юдит рванула к холодильнику, но он был предательски пуст.

— Прости, дочь, — потупившись произнесла она, — я так вчера набегалась по работе, что всё это время проспала. Андрей позвони, пожалуйста, в ресторан. Габи, что ты хочешь?

— Раз так, то я хочу суши.

— Прекрасно, я тоже с удовольствием съем что-нибудь японское.

Юдит расслабилась, ей показалась, что нелепую ситуацию удалось сгладить. Она даже не поняла, что Габи обо всём догадалась. И уж тем более не знала, что уже через пару часов её Габи окажется в объятиях Фриды, а потом будет удовлетворять ненасытную страсть майора Вароша, и к концу «занятий» сделает приятно ещё одному посетителю, который щедро наградит её за старания.

Ожидая доставку, Габи пошла к себе в комнату, и усевшись на кровать, достала телефон. Ей не терпелось посмотреть фотографии, которые вчера снимал знакомый фотограф Фриды. Впервые она позировала обнажённой. Это оказалось так возбуждающе. Ничего особенного не происходило — она и фотограф, а как было приятно. Иногда даже казалось, что это приятнее самого секса, щекотало где-то под ложечкой и сладостная истома сковывала мышцы.

Габи разделась, и слегка смущаясь вошла в кадр. Фотограф долго смотрел на неё, потом подошёл, поправил волосы, и как бы случайно прикоснулся рукой к её груди, а когда вернулся к фотоаппарату, то она заметила то, что не могли скрыть его узкие джинсы. Габи улыбнулась, и с этой минуты между ними образовалась незримая связь — он возбудился, а она расслабилась. Работалось в удовольствие. Позы придумывались сами собой. Вспышки выхватывали из полумрака её очертания, запечатлевая в статичных кадрах скрытую под девичьей оболочкой суть.

Габи приняла душ, и они потом долго рассматривали на экране ноутбука отснятые кадры, выбирая лучшие. Фотограф краснел, когда переходил к весьма откровенным снимкам, старался побыстрее перелистывать их, но Габи останавливала его и подолгу любовалась своими прелестями. Никогда ещё она не видела себя в таких ракурсах, и увиденное приятно возбуждало. Ей казалось, что она влюбилась в себя.

— Я вам понравилась? — игриво спросила она фотографа.

— Ты лучшая из всех, кого я снимал, — запинаясь произнёс он.

— Я заметила, что понравилась.

Тот забросил ногу за ногу.

— А хотели бы попробовать меня?

Фотограф пристально посмотрел в глаза Габи и кивнул.

— Тогда ложитесь. И никаких вольностей. Понятно? Просто лежите. Но только одно условие, вы отдадите мне те деньги, которые вам дала Фрида за съёмку.

— Конечно, — согласился он, и улёгся в центре студии прямо на расстеленный фон.

— А помыть его вы не хотите?

— Ой, прости, — вскочил с пола фотограф, и придерживая расстёгнутые джинсы, побежал в душ.

Их игра не заняла много времени, Габи была сильно возбуждена, и ей достаточно было лишь небольшого проникновения, и несчастному фотографу вполне хватило этого.

— Это, наверное, был самый короткий секс в моей жизни, — улыбнувшись, произнесла Габи, — всё равно было приятно. Если захотите продолжить, позвоните Фриде, она назначит время, но учтите, мои услуги стоят дорого.

— Я это уже понял, — прошептал фотограф.

— И, пожалуйста, не говорите Фриде, что у нас, что-то было и что вы отдали мне её деньги. Хорошо?